– Я подавлюсь, если не перестанешь меня изучать.

– Мне нравится, как ты ешь. Мне все в тебе нравится, жаль, что я не нравлюсь тебе.

– Это Баклажан сказал? – побагровел Дима. – Завтра в сортир спущу гада.

– Я сама догадалась, – вздохнула она с таким огорчением, что он с места привстал. – Да не смущайся, я знаю свои недостатки, не обижаюсь. Ты вон какой большой, наверное, любишь высоких, длинноногих... Короче, Дима, если я такую с тобой увижу, тебе не жить, понял?

– Понял! – радостно взревел он, подхватывая Светку на руки.

А Валерка с раннего утра примчался с проверкой, ему достаточно было мельком взглянуть на них, чтобы все-все понять.

– Стоило вас один раз оставить вдвоем, вы черте что натворили, – зудел он. – А говорил, Димыч, Светка не в твоем вкусе, помнишь?

На самом деле он и внушил Свете самой проявить инициативу. Имея доверительные отношения с обоими, Валера заложил товарища и способствовал их воссоединению. Света и Дима стали жить вместе, ссорились, конечно, ведь у нее характер оказался не сахар, но мирились. Теперь у Димы есть работа, он стал на ноги, в общем, все было бы отлично, если б не Светкины перепады настроения, она иногда так задумывается – ничего не видит вокруг.

– Знаешь, Димка, мне здесь все кажется чужим, – созналась она – Будто я не жила в этом доме, а слышала о нем понаслышке. Как странно, да?

– Просто ты выросла. У тебя своя жизнь, не связанная с этим местом.

– Наверное. Слышишь, машина сигналит? Пойди посмотри, кого принесло.

Дима выбежал во двор, неожиданно вернулся с... Валерой, который внес огромный пакет. Поставив его на стул, он раскрыл руки:

– Не ждали? А вот он я!

– Валерка! – Света с визгом повисла на его шее. – Ты же завтра должен был приехать. Какой стал важный! Прочел записку?

– Конечно. Я утром приехал, смотрю – листок на столе. Думаю, а чего сидеть? Я и рванул к вам.

– Баклажан, убери клешни от моей Светки, – сказал Дима, расставляя стулья, сваленные в углу.

– Видала? – хохотнул Валера и крепче сжал Свету. – Собственник! Ревнует. Правильно делаешь, а то отобью, я такой.

– Бросьте глупости говорить, – высвободилась она из его объятий.

– А я пивка привез. – Валера склонился над стулом, вынимая банки из пакета. – И рыбки соленой. Щас как жахнем! За границей пиво дрянь, клянусь. Где бы нам расположиться? Газетку подстелить?

– На кухне тьма тарелок, пойди и возьми, – проворчала Света. – Терпеть не могу еду на газетке.

– Ты, Светка, зануда, – он помчался на кухню. – Как тебя Димыч терпит?

– Молча, – отозвался тот, потом обнял ее со спины. – Чего приуныла? Если не любишь этот дом, зачем мы сюда приехали?

– Понимаешь... – Она прижалась щекой к руке Димы, охватившей ее шею. – «Пепел Клааса стучит в мое сердце». Даже не стучит, Димка, а ломится. Знаешь, откуда это?

– Нет.

– Из «Тиля Уленшпигеля». Папа любил эту книжку, давал мне читать. Марат... он ходит по земле, мне от этого плохо.

– Ты что-то задумала. Я угадал?

Она повернулась к нему лицом, приподнялась на цыпочки, обняла и прижалась крепко-крепко. Он шумно вдохнул запах кожи Светки, но появился Валера, звякнул посудой и справедливо возмутился:

– Специально на нервы мне действуете? Всем пить пиво! И не целоваться при мне, я завидую. Ой, пивко, нашенское, с пенкой, кайф!

Домой Андрей вернулся поздно, уставший, но довольный.

– Передачу смотрела? – спросил Риту, снимая пиджак и галстук.

– Разумеется. Ты держался молодцом, я в восторге. Особенно когда...

Рита осеклась, закусила губу и отвела взгляд. Андрей притянул ее к себе:

– Выше нос, Рита. Мерзавцев слишком много, на всех нас не хватит. По-моему, я неплохой дал ему отпор. Пойду поцелую котенка. Она спит?

– Погоди, Андрюша. У нас была твоя мама...

– И что? – нахмурился он.

– Она очень просила... я отдала ей Катюшу. Не сердись.

– Так. – Андрей упер руки в боки. – Рита, я ведь не раз просил, чтобы Катерина общалась с ней только в твоем присутствии.

– Но я не могла отказать. Она любит Катю... это же твоя мать.

– Именно поэтому я хочу, чтобы моя дочь как можно меньше подвергалась ее влиянию. Собирайся, мы едем за ней.

– Ведь уже поздно, она спит...

– Моя дочь будет спать дома! – отрезал он. – Рита, не спорь, я знаю, что делаю. Поехали.

По дороге Рита понуро смотрела в окно, не понимая причин подобного отношения к родной матери. Но Кира Викторовна – она еще не ложилась – совсем не удивилась, без вопросов и споров проводила сына к внучке. Он осторожно передал девочку Рите, Катюша так и не проснулась. Поехали домой.

– Чуть не забыла, – вспомнила она. – Приехала Светлана, очень хочет тебя видеть. Сказала, завтра вечером придет к нам с Димой. Постарайся вернуться пораньше.

– Хорошо, – улыбнулся он.

– Все же, Андрей, почему ты так относишься к матери?

Он оставил ее вопрос без ответа.

Застолье сопровождалось оглушительным хохотом. Валера красочно повествовал о поездке, странах и наших туристах. Он пел на лайнере, ездил петь в кабаках Греции с танцорами. Его заметил начинающий продюсер, связывал с ним свою карьеру. За чашкой кофе Андрей поинтересовался у Светы:

– Вы еще не расписались?

– Я с Маратом не развелась, – посерьезнела она.

– А в чем проблема? Детей у вас нет, разведут в два счета.

– Вот-вот, о Марате я и хочу поговорить. Андрей, я ведь не оспаривала наследство Германа, у меня остался только дом.

– Да, – согласился он. – Ты получаешь с этого наследства проценты, я слежу и за твоими капиталами. Рита ведь хотела отказаться, ты сама...

– Я не требую их вернуть. Как думаешь, почему Герман написал такое завещание?

– Спроси что-нибудь полегче, – пожал плечами Андрей.

– А я догадалась. Он писал, зная, кто убил папу, Герман не мог гарантировать, что если его убьют и я останусь одна, и меня... Так вот, он хотел обезопасить меня, чтобы из-за денег со мной не случилось беды. Так мне показалось. Оцени такой факт: Марат до сих пор не требует развода и живет в моей квартире, которую подарил папа на свадьбу.

– Куда ты клонишь?

– Для меня осталось много неясного, но, думаю, Марат не оставил мысли уничтожить меня, он только выжидает, а, являясь моим мужем... Андрей, я хочу, чтобы ты помог мне засадить Марата, тем самым ты отработаешь то, что получили вы с Ритой. Согласись, вам много свалилось просто так.